Передо мной лежат боевые награды, благодарности, солдатская и орденская книжки моего отца Митрофана Петровича Турулина, а также его армейские фотографии и фронтовые снимки. По этим документам я пытаюсь восстановить тот боевой путь, который пришлось пройти этому близкому мне человеку.
16 мая 1941 года вернулся он в свое родное село Лебяжье Егорьевского района Алтайского края после армейской службы на Дальнем Востоке. На его петлицах красовалась эмблема артиллериста и два треугольника, что означало звание сержанта, а грудь украшал знак «Ворошиловский стрелок». Но дома он успел побыть лишь около недели. Грянула война, и на второй ее день, 23 июня 1941 года, отец добровольцем пошел в действующую армию, после чего в составе одного из воинских соединений был отправлен на фронт.
В его солдатской книжке в графе «Воинская специальность» стоит одна единственная запись: » Старший сержант, командир орудийного расчета». Где и на каких фронтах довелось ему воевать в первые месяцы войны, я не знаю, но о солдатах 41-го очень хорошо сказал в одном из своих стихотворений один из фронтовых поэтов:
«Мы отступали, но штыки
Обращены на запад были…»
Где-то полевыми проселками вместе со всеми отступал и мой отец. Возможно, его артиллерийскому расчету приходилось прикрывать речные переправы, вести поединки с немецкими танками, прорываться из окружения.
И я очень горжусь тем, что мой отец, сержант М. П. Турулин вместе со своими товарищами находился на передовой в самый трудный период войны, когда враг был очень силен. Это благодаря таким, как он, летом сорок первого года были разгромлены ударные части фашистской армии, а позднее обескровлены танковые «клещи» Германа Готаи Хайнца Гудериана, нацеленные на Москву, в результате чего был сорван немецкий план «молниеносной войны».
Хотя за годы военного лихолетья ему пришлось с боями пройти нелёгкий путь (вначале от западных рубежей до Москвы, а затем от Москвы до самого Берлина), о войне он вспоминать не любил и рассказывал о ней крайне редко. Но однажды, когда мы с ним были на сенокосе, он, в минуты отдыха, рассказал о том, как во время сражения на Курской дуге они с друзьями после боя ходили смотреть подбитые немецкие танки. Правда, какие именно это были танки, он не уточнял. Но мы знаем, что в том сражении враг впервые применил свою новую боевую технику, среди которой были «Тигры» и «Пантеры», рассчитывая переломить ход войны в свою пользу. Но наши солдаты сумели выстоять, и то, что они ходили смотреть на подбитые ими танки, говорит о том, что хваленые «Тигры» не смогли пройти на участке батареи, в составе которой был и мой отец. Ему везло. Рядом погибали товарищи, а у него не было ни одной царапины. Почему? Я часто думаю об этом. Может быть, его позиция была замаскирована лучше соседней, может быть его орудие своим выстрелом на секунду опережало вражеского наводчика, или, как часто говорили на той войне, пуля на него не была отлита.
Но, по крайней мере, дважды и ему довелось взглянуть смерти в глаза и ощутить на себе ее огненное дыхание.
Эту историю я узнал из его рассказа «красным следопытам», которые приходили и беседовали с отцом накануне одного из юбилеев Дня Победы.
Шла осень 1943 года. Наша армия, прорывая оборону фашистов, двигалась на запад. В первом эшелоне наступавших войск шло и артиллерийское подразделение моего отца.
Его орудию, которое тащил за собой американский «Студебеккер», было поручено выдвинуться на новую позицию. Извилистая дорога проходила вдоль лесной опушки. Отец сидел рядом с водителем, остальные солдаты были в кузове. Ничего не предвещало беды. И вдруг после очередного поворота они увидели в сотне метров от себя минометную батарею противника. Поначалу все растерялись, так как эта встреча была неожиданной для обеих сторон.
Но немцы первыми пришли в себя и, бросившись к минометам, открыли огонь. Водитель остановил машину, и, выскочив из кабины, бросился в лес. За ним, выпрыгивая из кузова, побежали остальные.
Отец пересел на водительское место, включил скорость и нажал педаль акселератора. Тяжелый грузовик, взревев мотором, начал разворачиваться, то и дело ныряя в воронки.
Было ли ему страшно в этот момент? По всей видимости, да. Когда вокруг слышится вой мин и грохот разрывов, когда знаешь, что этот смертоносный металл летит именно в тебя, здесь, по-моему, у любого поджилки затрясутся. Здесь не только папу с мамой вспомнишь, но и всех святых призовешь на помощь.
Наверное, минометчикам было трудно попасть в движущуюся мишень, но они рассчи-тывали, что при такой плотности огня хотя бы одна мина да попадет в грузовик и разнесет его в клочья вместе с водителем.
И одна действительно попала. По кабине будто стукнули кувалдой, что-то горячее обожгло спину, но машина продолжала двигаться, слушаясь управления. А когда он прибыл в расположение части, даже видавшие виды солдаты не могли скрыть своего удивления. На спине у отца была прожжена часть шинели, а из спинки водительского сиденья торчал стабилизатор неразорвавшейся мины. Чтобы обезвредить её, пришлось вызывать саперов.
— Ну, сержант, считай, что ты в рубашке родился! — говорили ему однополчане, — теперь уже точно до Берлина дойдешь.
И действительно, изгнав врага с родной земли, сержант М. П. Турулин громил фашистов в Польше и Германии, освобождал Варшаву, участвовал в Висло-Одерской и Восточно- Померанской операциях, штурмовал Берлин.
В 1944 — 1945 годах отец служил во 2-ом дивизионе 13-ой тяжёлой гаубичной, артиллерийской, Брестской, Краснознамённой ордена Кутузова бригаде 22-ой артиллерийской Гомельской, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого дивизии прорыва, входящей в состав 1-го Белорусского фронта, которым командовал маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.
В феврале 1945 года наша армия наступала на Берлин. Однако противник решил нанести фланговый контрудар из Восточной Померании, сосредоточив там крупную войсковую группировку. Чтобы предотвратить удар врага, войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов, приостановив своё наступление на западном направлении, повернули на север, в направлении к Балтийскому морю.
Особенно тяжёлые бои шли на восточном берегу Одера, в районе города Штеттин, за так называемый, Альтдамский плацдарм. Здесь оборона немцев была очень плотной, а боевые столкновения приобрели настолько сильный характер, что командующий фронтом Г.К. Жуков приказал временно прекратить наступление, переформировать части и усилить их тремя дивизионами артиллерии прорыва, о дном из которых служил и мой отец.
Артиллеристы, выдвинувшись на позиции, обрушили на противника шквал огня. Но вскоре снаряды стали заканчиваться. А единственная дорога, по которой их можно было подвести, простреливалась фашистами. Для выполнения этого задания нужен был отчаянный и смелый человек. И такой нашёлся, это был сержант М. П. Турулин.
Вот выписка из наградного листа: » Тов. Турулин М. П. отличился в боях за взятие города Альтдам. 18 марта 1945 года при штурме железнодорожного депо тов. Турулин под обстрелом противника вёл машину с боеприпасами. Засевшие в домах немцы обстреливали машину с пулемётов и фаустов, но тов. Турулин сумел вовремя доставить боеприпасы на огневую позицию».
Я посмотрел в справочнике убойную дальность стрельбы немецкого панцерфауста (ручного противотанкового динамореактивного оружия). Она составляет от 30 до 100 метров. Значит, единственная дорога на позиции батареи проходила буквально рядом с линией боевого соприкосновения. Однако враг снова не сумел поразить машину.
После этого немцы предприняли отчаянную контратаку, в результате которой сумели практически вплотную подойти к нашим тяжёлым орудиям.
Как далее следуют из наградного листа, отец вместе с артиллеристами, взяв автоматы, вступили в бой с прорвавшимся противником. В результате боя контратака была отбита, и орудия вновь открыли огонь.
Как пишут историки, ликвидация альтдамского плацдарма стало последним сражением 1-го Белорусского фронта в Померании. После переформирования и пополнения боевых частей живой силой и техникой гвардейцы стали готовиться к штурму Берлина.
За взятие Альтдама, всему личному составу подразделения, командование части объявило благодарность, а отец был представлен к награждению орденом Красной Звезды.
А закончил войну он в логове фашистского зверя, в Берлине, где артиллеристы его батареи, не жалея снарядов, сокрушали последние рубежи обороны противника, а возможно и били по рейхстагу.
После Победы воинскую часть, в которой служил мой отец, не расформировали, не отправили на
Дальний Восток, а оставили на территории поверженной Германии. Но так как боевые действия были прекращены, и артиллеристы несли гарнизонную службу, он освоил профессию шофёра.
Домой, к своим родителям, демобилизовавшийся солдат вернулся лишь в 1952 году вместе с красавицей женой, которая родила ему троих детей. На его груди вместе с орденом были медали «За взятие Берлина» и «За победу над фашистской Германией». До ухода на пенсию он работал водителем на курорте «Лебяжье» в Егорьевском районе.
Скончался отец от тяжёлой болезни в марте 1980 года, когда мне было 26 лет. Я всегда буду помнить этого человека, настоящего патриота своей Родины, не побоявшегося шагнуть в самое пекло войны, сумевшего вместе с товарищами по оружию не только остановить, но и победить жестокого агрессора.
И о его подвиге и вкладе в великую Победу я буду рассказывать своим детям и внукам.
Владимир ТУРУЛИН.
